Шли быстро, и отнюдь не по прямой. Группа Керипа инстинктивно старалась проложить путь от одного возможного укрытия к другому, и потому дорога поневоле удлинялась.
Грохот впереди окончательно стих. Разведчики никак не прокомментировали это, как и не стали строить догадки. Слова отвлекают внимание, лучше молчать. Четыре пары глаз непрерывно осматривали землю и небо, причем не только впереди и по сторонам, но и позади, словно враг мог вынырнуть и оттуда.
— Там, — односложно вымолвил Гадазар, указывая рукой вперед и чуть вверх.
Крохотные точки над горизонтом заставили разведчиков пуститься бегом к ближайшим кустам, и спустя десяток ударов сердца группа словно растворилась, исчезла из окружающего мира.
Точки приблизились, и зоркие глаза Гадазара различили, что это никакие не птицы, а довольно объемистые аппараты с неподвижными крыльями. Они ничем не напоминали уже знакомых воздушных шпионов. Те были небольшими, чуть больше вороны, разве что размах прозрачных крыльев побольше, а эти могли бы свободно уместить в свои чрева несколько человек. Но аппараты прошли стороной, и разглядеть их подробно не удалось.
Теперь разведчики стали передвигаться еще осторожнее, если это только возможно. Рывок от одного предполагаемого укрытия до другого, внимательный осмотр окрестностей, и вновь напоминающий бег шаг.
Следующая заинтересовавшая разведчиков находка обнаружилась на земле. Неподвижность говорила об отсутствии опасности, но зрение у всех четверых людей было отличным, и они поняли, что там такое, задолго до того, как приблизились.
В стороне от намеченного пути валялись четыре мертвых лошади и четыре человека.
Керип мельком взглянул на разорванные тела. В останках без труда узнавался Хебат с его всадниками и породистыми скакунами. Воистину — спешить никогда не стоит, иначе спешка может оказаться последней.
Однако пройти мимо погибших товарищей было нельзя. Керип лишь переглянулся со своими спутниками, и они без лишних слов заложили тела камнями, благо вокруг в последних не было недостатка. А уж потом ветер и песок сами занесут их, превратят в четыре холмика посреди бескрайнего чередования живого и безжизненного.
И снова неровное продвижение вперед. Один раз вдали замаячил уже хорошо знакомый летающий шпион, и группа вновь укрылась в подвернувшейся ложбине. Разведчики привыкли ждать, однако шпион улетел неожиданно быстро.
Очередная скала — и поднявшиеся на нее разведчики невольно застыли.
Было от чего. Вдалеке виднелось то, что совсем недавно было вытянутым вдоль реки лесом. Только теперь от него почти ничего не осталось.
Валялись переломанные деревья, в разных местах полыхал огонь, в небо поднимался дым, и повсюду виднелись тела убитых.
На этом берегу до сих пор носились насмерть перепуганные кони, другие разлеглись безжизненными обезображенными тушами, и повсюду были видны воронки, воронки…
Но победители тоже заплатили за свой успех. В нескольких местах воронки явно не являлись следами бомб, и разбросанные вокруг обломки представляли собой те самые аппараты, которые безжалостно уничтожали отряд Джана. Вот только победа была явно на стороне местных владетелей.
Вначале разведчикам показалось, будто живых людей тут нет и быть не может. Однако, приглядевшись, они заметили в нескольких местах уцелевших воинов. Пусть их было совсем немного, но все-таки…
— Идем, — Керип махнул рукой, и дальше разведчики побежали совершенно в открытую.
После подобных разгромов победители редко обращают внимание на тех, кто случайно целел.
Глава 23
79
Поездка напоминала обзорную экскурсию. Мы сидели на броне и дружно вертели головами по сторонам. Совсем как дикари, впервые в жизни попавшие в цивилизованный мир.
Вполне простительно, учитывая, что последнее время мы торчали вдалеке от обжитых мест и не видели никого, кроме людей в форме. Вдобавок одних и тех же.
Стену я привычно оценил с военной точки зрения. Высокая, метров семь, и в общем-то гладкая, толщиной добрых метра два, тем не менее серьезной преградой для нас она бы не стала. В случае необходимости вполне реально было бы продолбить ее огнем танков и самоходок, хотя, надеюсь, подобную глупость нам делать не прикажут.
А город… Город впечатлял. По два-три нижних этажа в каждом доме были сделаны из стекла, и было видно, что там располагаются магазины, а также многочисленные, чтобы не сказать бессчетные, увеселительные заведения. Впрочем, кое-где внутренние совмещения были прикрыты шторами и жалюзи, и разобрать происходящее там не представлялось возможным.
Народа на этих этажах оказалось не так уж много. Аборигены ходили вдоль прилавков с какими-то товарами, сидели за столиками, ели и пили, но нам хода внутрь, увы, не было.
Улицы тоже отнюдь не блистали многолюдьем. Никаких ожидаемых толп, лишь отдельные пешеходы, одетые в уже привычные шорты и рубахи. Даже машин на проезжей части было в меру. Никаких пробок или сплошной механической реки. Пусть ширина позволяла машинам двигаться штук по шесть в ряд, но на практике они не заполняли треть полос. Создавалось впечатление, что жителям столицы несвойственно лишний раз выходить из домов и они предпочитают проводить все время в квартирах.
Любопытство им тоже было не слишком свойственно. На нас смотрели, кое-кто даже внимательно, но довольно быстро отворачивались. Подумаешь, непонятная военная техника!
Но это и к лучшему. Не очень хотелось изображать из себя передвижной зоопарк.
Повсюду были экраны, на которых какие-то довольно смазливые юноши и девицы что-то демонстрировали и при этом оживленно расхваливали. Сплошная рекламная кампания, хотя, что именно рекламировалось, в ряде случаев было абсолютно непонятно. В понятных же речь шла об аналоге телевизоров, пылесосов, стиральных машин, а равно о всевозможных напитках, продуктах и бытовой химии.
Тем не менее, несмотря на внешнюю праздничность и яркость, почему-то казалось, что столица переживает отнюдь не самые блистательные времена. Многие дома были заметно обшарпаны, давненько не ремонтировались, а мусора вокруг было столько, что дворников следовало немедленно уволить за несоответствие занимаемой должности.
Вернее, дворников здесь вообще не было.
Путь наш оказался не слишком длинным. Мы несколько раз сворачивали на другие улицы, такие же просторные, как та, по которой ехали первоначально, и километров через шесть шедшие впереди нас полицейские машины в очередной раз развернулись и въехали в распахнувшиеся огромные двери одного из домов.
Моя бээмпэшка первой повторила маневр.
Сразу за дверью был плавный спуск в подземный этаж, настолько просторный, что в нем без тесноты разместился бы весь батальон.
Что тут говорить о чертовой дюжине машин? Фактически мы затерялись посреди ангара. Даже встали кое-как, благо никаких посторонних здесь пока не было.
Приехали…
Это же подтвердили два наших полноватых гида, коротко распорядившись:
— Выгружайтесь!
Черный сразу взял дело в свои руки и принялся указывать, куда и как подъезжать грузовикам.
Саму погрузку я не увидел. Рядом со мной оказался Станкович и, улыбаясь, сообщил:
— Местные власти угощают вас всех обедом.
— Всех сразу не получится, — привычно возразил я. — Должен же кто-то охранять технику.
— Зачем? — сразу было видно сугубо штатского человека.
— Хотя бы потому, что это боевые машины. Кроме того, в них имеется стрелковое оружие, — пояснил я ему.
Проблема разрешилась с ходу. Погрузка все равно требовала времени, и я договорился с командиром автороты, что он выставит часовых, а потом то же самое проделаем мы.
Обед не впечатлил. Вместе со Станковичем мы лифтом поднялись на пару этажей, где нас провели в безлюдный зал. Конвейер автоматически подал нам вереницу подносов, на которых было по несколько пластиковых тарелок и по паре стаканов.
Что мы ели — сказать трудно. Во всяком случае, даже по виду ничего знакомого еда не напоминала. Этакая смесь непонятно чего с неясно чем.
— Местные активно потребляют наркоту, но мы попросили ничего подобного не подавать, — доверительно сообщил Станкович, расположившийся за нашим офицерским столом.
Бойцы сидели тут же, точно за такими же столами на четверых.
— Только этого не хватало! — с некоторым ужасом отозвался Птичкин.
Действительность наносила его видению счастливого мира удар за ударом.
Впрочем, хорошая доза — и мир действительно кажется счастливым. Хотя и субъективно.
— Это и есть та синтетика, ради которой мы старательно прочесывали какой-то город? — перевел я разговор на другую тему.
Ни о какой операции Станкович, разумеется, не знал, но подтвердил, что натуральные продукты в Элосте — огромная редкость.
